Литература | Статьи
Ката – феномен традиции Будо-каратэ
Изменчивые «формы» и универсальный принцип
В изучении традиционного каратэ, в осмыслении сущности воинских искусств Дальнем Востока и их места в общекультурном контексте не миновать такого характерного и устойчивого феномена, как ката. В Японии, ката, т.е. «формы», являются типичным и образцовым средством изустной передачи многих традиций – ремесел, «мирных» и воин-ских искусств. В числе последних находится и Будо-каратэ.
Внешне ката представляют собой закрепленные традицией комплексы боевых приемов, в которых условно символически воспроизводятся бои «с тенями» нескольких противников. Однако поверхностный взгляд на ката никак не отражает той высокой зна-чимости, которую традиционные «формы» сохраняют в школах воинских искусств. На то есть серьезные причины, поскольку ката непосредственно вовлечены в процесс передачи воинских традиций и воинской культуры в целом. Значимость же ката возрастает там, где понятие «ремесла» возвышается до понятия «искусства», а понятие «искусства» – до понятия «Пути». Известно, что Будо, или «воинский Путь», – экстремальный путь самопо-знания, – определил одно из магистральных направлений в духовной жизни Японии. Приметными вехами на этом пути и являются ката.
В традиционном каратэ ката выступают неотъемлемым элементом базовой триады «школьного» обучения наряду с кихоном (выполнение нормативной техники без партнера) и кумитэ (условные и свободные учебные схватки). В разных школах и стилях есть ката, происхождение которых возводят к старым мастерам. Ради сохранения почитаемых тра-диций и в целях обучения ката систематизируются и канонизируются Установленные нормы исполнения «форм» делают их своего рода стилевыми «визитными карточками» школ. В ката наглядно выражены стилевые особенности и технико-тактические приорите-ты национальных и региональных воинских традиций (окинавских, китайских, корейских и иных).
Однако ценность ката несводима к проявлению стилевых канонов и не ограничена значимостью собранных в них боевых приемов. Недаром мастера Будо склонны мифоло-гизировать, идеализировать и даже обожествлять ката, особенно освященные авторитетом древности. Речь, например, может идти о «божествах Сантин», одухотворяющих знамени-тую «форму» и помогающих тем, кто стремится проникнуть в ее глубины. В подобных представлениях видны следы архаического сознания и целостного магического мировоз-зрения, устанавливающего взаимосвязи явлений на всех планах бытия.
Одна из причин серьезного отношения к ката состоит в том, что в них действительно обобщен и закодирован опыт многих поколений носителей традиции. В известном смысле ката – «тайные послания» мастеров. Однако их ценность состоит в передаче не столько личных «секретов» создателей, сколько универсальных принципов воинского ремесла, искусства и духовных практик, относящихся к воинской йоге. Как таковые ката входят в золотой фонд культурного наследия Востока, а в процессе распространения искусств Будо в мире становятся также всеобщим культурным достоянием.
Развитие восточных единоборств как видов спорта дало жизнь новой дисциплине. В международных организациях, представляющих виды традиционного каратэ, ныне прово-дятся национальные чемпионаты и чемпионаты мира не только по кумитэ, но и по ката. Конечно, в условиях обособления спортивных дисциплин и коммерциализации спорта со-хранение и полноценное освоение традиционных «форм» превращается в серьезную ком-плексную проблему, в том числе в самой Японии. Помимо собственно технических она имеет идеологические и духовно-нравственные аспекты, затрагивая, в частности, специ-фическую духовную мотивацию, которая характерна для Будо, но никак не для спорта. Идеология и философия Будо в целом чужда массовому сознанию и во многом противо-речит идеологии и практике современного спорта. Привычная ориентация на чистый спорт в восточных единоборствах закономерно влечет непонимание, и даже неприятие ката.
Вместе с тем для относительно немногочисленных приверженцев традиции Будо-каратэ и философии «воинского Пути» ката сохраняют непреходящую ценность. Они ос-таются неиссякаемым источником практических знаний в области самозащиты и храни-лищем универсальных принципов Будо. В этом параллельном спорту мире ката продол-жают существовать как живая развивающаяся традиция, которая обогащающаяся и новы-ми образцами, и современными формами осознания. Жизнеспособность данной традиции имеет не только субъективные, но и объективные предпосылки. Ката – феномен, где от-четливо выражено действие общих механизмов культуронаследования, обеспечивающих изустную передачу знаний в сугубо практических сферах деятельности.
В воинских искусствах письменные тексты, предназначенные для обучения (теорети-ческие трактаты, методические пособия и иные инструктивные материалы), имеют второ-степенное значение. В ката, как и в воинских танцах, «вживую», – наглядно и привлека-тельно, – воспроизводятся элементы боевого опыта мастеров. Ката содержат ключевые формулы движений, в которых закодированы не только приемы, но в обобщенном виде представлены также универсальные принципы искомого единения «тела, техники и духа». Движущиеся «формы» – это своего рода «иероглифические тексты», которые периодиче-ски воссоздаются мастерами в трехмерном пространстве и развертываются в обозримых для восприятия единицах времени. Как таковые ката имеют активно-медитативную при-роду и являются уникальным формализованным и ритуализованным средством обучения, а также познания и самопознания на воинском пути.
Ритуальное начало роднит ката с воинскими танцами, которые в глубокой древности выполняли культовое и магическое предназначение и поныне сохраняются в фольклорных традициях. Однако ката имеют специфические отличия от реликтовых форм боевых тан-цев, например, от ритуальных танцев с оружием у африканских племен или танцев наро-дов Европы, где и при отсутствии оружия легко обнаруживаются элементы боевых прие-мов. Ката, как и народные танцы, сохраняют некоторые черты архаических магических ритуалов, но имеют более специальное предназначение. Ката приспособлены именно для обучения и воспитания мастеров Будо, адептов «воинского Пути». Они существуют не сами по себе, а в общей системе боевой подготовки, где и обнаруживают технические, психотехнические и духовные аспекты своего содержания.
Благодаря использованию ката в традиционных воинских искусствах Востока надежно закреплялись универсальные принципы и определенные архаические формы изустной пе-редачи знаний. На Западе же по мере технического прогресса традиционные формы обу-чения воинов за ненадобностью постепенно отмирали, хотя и оставляли следы в памяти народов. Энтузиасты, возрождающие национальные виды борьбы, не случайно обращают-ся к танцевальным жанрам фольклора. И норвежский спрингар, и украинский гопак, и танцы с оружием у народов Кавказа дают для этого основания, напоминая о далеком про-шлом. Примечательно, что на Западе ритуализованные аналоги ката, использовавшиеся в воинской подготовке, существовали уже в античную эпоху, тогда как на Востоке феномен ката образовался во времена Средневековья. С тех пор ката обнаруживают удивительную живучесть в искусствах Будо, которые ныне получили широкое распространение.
Жизнеспособность восточного феномена ката обусловлена целым комплексом при-чин, в том числе сочетанием практической целесообразности, эстетической привлекатель-ности и духовной сверхценности традиционных «форм». В мастерском исполнении красо-та ритмизованных и гармоничных «форм» завораживает и «восхищает дух» даже сторон-них наблюдателей. В воинских искусствах ката выступают в качестве общезначимых культурных образцов, позволяющих передавать не только технические каноны воинского искусства, но в некоторой мере энергетику старых мастеров и сам дух Будо.
Никакие инструктивные письменные тексты, имеющие хождение на Западе в сферах практической деятельности, принципиально не решают подобные задачи. Между тем на Востоке принцип ката является всеобщим. Он успешно реализуется в видах деятельности, где доминирует устная традиция обучения и где сама деятельность приобретает духовное измерение. И в воинских искусствах, и в таких одухотворенных «мирных» искусствах, как музыка, живопись, театр, чайная церемония, используются «формы», которые выполняют не только прикладные, но также инициатические функции. Они способствуют приобще-нию неофитов к ремеслу, а затем и их посвящению в сокровенное духовное содержание традиции.
Многоликость феномена ката в воинских искусствах затрудняет его понятийное опре-деление, требующее учета многих классификационных оснований и критериев. Есть, од-нако, приметные ориентиры, которые с разных сторон характеризуют данный феномен.
Во-первых, традиционно значимым является генезис или псевдо-генезис «формы». Происхождение ката часто возводят к определенной авторитетной школе, к ее основателю или выдающемуся мастеру. Генезис ката нередко мифологизируется и даже сакрализует-ся, поэтому и сама «форма» нередко нагружается поэтической образностью, философским смыслом и сакральной символикой. Кстати, подобное выражение сверхценности священ-ных образцов, предназначенных для ритуального воспроизведения и подражания, являет-ся общей и характерной приметой архаических традиций, как на Востоке, так и на Западе.
Во-вторых, поскольку ката внедрены в процесс традиционной воинской подготовки, внешним отличительным признаком оказывается преобладающий состав их исполните-лей. Индивидуальное исполнение ката можно сравнить с сольным боевым танцем. Совре-менное командное исполнение ката на спортивных соревнованиях в составе 3 человек об-разует своего рода камерный ансамбль, воспроизводящий «форму» синхронно и в унисон. Данная практика не противоречит традиции, где синхронное групповое («унисонно-хоровое») исполнение ката на тренировках является обычным делом.
Между тем боевой опыт мастеров, запечатленный в ката, извлекается из борьбы с ре-альными противниками. Поэтому приемы такого взаимодействия в дидактически целях тоже подвергаются формализации. Так, в китайских ушу, наряду с комплексами, предна-значенными для индивидуального исполнения, используются протяженные парные «фор-мы», воссоздающие образцовый ход борьбы. Вообще, в китайском военном деле принцип ката и в древности находил разнообразное выражение, вплоть до формализации способов изменения боевых порядков в армиях. Конструктивной основой для этого, в частности, служила универсальная символика триграмм и гексаграмм «Книги перемен», о чем увле-кательно повествует средневековый китайский роман «Троецарствие».
В-третьих, чисто дидактические аспекты использования ката в воинских искусствах позволяют классифицировать их по степени сложности, прежде всего технической, но также психотехнической (касающейся, например, контроля дыхания и реализации медита-тивного плана «формы»). Условно принято различать базовые, усложненные и высшие ката. Особую группу составляют дыхательные ката (сугубо медитативные, энергетические комплексы), исполняемые в медленном темпе. В высших ката нередко комбинации, вы-полняемые медленно и с силой, чередуются с численно преобладающими техниками, вы-полняемыми со скоростью борьбы.
В-четвертых, в традиционных школах, культивирующих искусство «пустой руки», в учебных целях еще практикуются ката с различными видами оружия. Это могут быть «формы», заимствованные из соответствующих дисциплин в семействе кобудо, или (как ныне в школе Кёкусин IFK) адаптированные варианты базовых комплексов каратэ.
Типологизация и классификация ката остается открытой не только потому, что кон-кретно-исторические типы и виды «форм» многочисленны и нередко смешиваются. Сама природа феномена, обозначаемого японским термином «ката», универсальна и выходит далеко за пределы отдельного исторического периода. Корни данного феномена уходят в глубокую древность, где обнаруживается принципиальное родство многих архаических культур и, соответственно, встречаются прообразы или прототипы ката, ныне бытующих на Востоке. Для такого родства есть вполне объективные исторические предпосылки, о чем можно судить, в частности, по реликтам архаических культур в фольклорных тради-циях и по тому, что известно о древнейших формах культовой практики и связанных с ней системах воинского воспитания.
Наиболее близки ката танцевальные жанры, сохраняющие рудименты магической и инициатической практики. Таковы танцы охотников, воинов и шаманов у разных народов мира. Уникальный аналог развитой танцевальной формы, предназначенной для ритуаль-ного группового исполнения, существовал во времена Античности. Речь идет о пиррихе – воинском танце с оружием, о котором сохранились мифоисторические сведения и свиде-тельства древних авторов. Пирриха была связана как с богослужением, так и с воинско-атлетической подготовкой и, вероятно, имела отношение к архаической ритуальной воин-ской йоге.
Пирриха была унаследована древними греками от дорийцев. В Афинах танец получил распространение после 6 в. до н.э. и очень рано был включен в богослужебную программу Панафиней. Согласно мифам, первой пирриху исполнила богиня-воительница Афина в честь победы над титанами. По другой версии, пирриху ввел сын Ахилла Неоптолем («юный воин»). Танец исполнялся под аккомпанемент флейты тремя группами участни-ков: мужчинами, безбородыми юношами и мальчиками. Это отражало реальную причаст-ность всех возрастных групп к ритуализованной воинской подготовке. В основе ее среди прочего лежал принцип формализации специальных знаний и двигательных навыков, то-ждественный принципу ката.
Афинский философ Платон прекрасно осознавал как богослужебную функцию испол-нения пиррихи на Панафинеях, так и реальную связь «воинственной пляски», или «воо-руженной игры», с воинской практикой. Мыслитель видит высший смысл данного ритуа-ла в воинском богоуподоблении и призывает подражать Афине, исполняющей воинский танец в сиянии божественного вдохновения. Но одновременно опытный атлет и воин от-носит пирриху к разновидности «серьезных плясок», где имитируется бой с оружием. Это атакующие и защитные действия с нанесением ударов, уклонениями, прыжками, стрель-бой из лука и метанием дротиков. Согласно Платону, в пиррихе воспроизводятся «движе-ния красивых тел и мужественной души на войне или в тягостных обстоятельствах».
Столь же серьезный духовно-практический и философский подход утвердился в тра-диции воинских искусств Востока в отношении к ката. Однако позиция мастеров Будо вступает в известное противоречие с практикой так называемых восточных единоборств. В одних случаях ката за ненадобностью просто изымаются из системы комплексной под-готовки спортсменов. В других случаях, оставаясь одной из основ воспитания бойцов в традиционных школах, ката параллельно обособляются в относительно самостоятельную спортивную дисциплину, что создает ситуацию непростого выбора.
Ката в диалоге традиционного Будо и современного спорта
Взаимодействие Будо и спорта – драматический диалог двух совершенно разных ви-дов практической деятельности и систем ценностей. Для приверженцев Будо-каратэ, во-влеченных обстоятельствами в спортивную деятельность, данная ситуация достаточно противоречива, порой конфликтна. Однако она не безнадежна, если есть воля к сохране-нию традиционных ценностей Будо и способность извлекать уроки из истории в поиске компромисса с требованиями спорта.
Исторический опыт подсказывает, что обособленное культивирование ката ради од-них лишь спортивных достижений толкнуло бы традиционное каратэ на путь культурной и духовной деградации. Об этом наглядно свидетельствует эволюция дзюдо. Современное спортивное дзюдо давно утратило связь с той системой физического и нравственного вос-питания бойцов, которую создавал Дзигоро Кано, лишилось самого духа и философской глубины «дзэнского вида борьбы».
В европейской истории нагляднейшим аналогом служит духовная деградация древних Олимпийских игр. Этот процесс занял несколько столетий и протекал с нарастающим драматизмом. Толчком к нему послужило отделение территории стадиона от святилища, за чем логично последовало постепенное обособление спортивной деятельности от куль-товой практики, а далее – прогрессирующая коммерциализация и политизация античного спорта. Современные же Олимпийские игры – почти всецело феномен именно такого спорта. Они сохранили лишь условную и чисто внешнюю символическую связь с древни-ми Олимпиадами, пробуждающую смутные (для кого-то, быть может, ностальгические) воспоминания о высших религиозных и духовно-нравственных ценностях эпохи архаики.
Поиск разумного компромисса между развитием ката как самостоятельной спортив-ной дисциплины и сохранением собственно школы Будо-каратэ – отдельная тема для дис-куссии. Перспективным могло бы стать, например, культивирование Будо-спорта, т.е. спортивной деятельности с приоритетом традиционных ценностей. Чисто спортивная мо-тивация молодежи к высшим достижениям в соревнованиях по ката при таком подходе могла бы тогда стать одним из проявлений духа «благородной состязательности», харак-терного для древних Олимпиад, или «рыцарского духа», присущего благородным воинам, как на Западе, так и на Востоке.
С позиции Будо-спорта спортивная мотивация на ранних этапах становления личности бойца вполне допустима как внешний стимул к достижению подлинного мастерства на долгом пути самосовершенствованию и самопознания. Опыт показывает, что мотиваци-онно сбалансированная подготовка к соревнованиям по ката (по необходимости серьез-ная) становится важным фактором для развития традиционной школы. Она стимулирует технический рост учеников, способствует повышению их стилевой квалификации и не-редко пробуждает интерес к традиционным ценностям Будо. Приоритет этих ценностей в Будо-спорте служит своего рода «культурной прививкой» против гордыни самомнения и тщеславия. Такая «прививка» может повышать духовно-нравственный иммунитет спорт-сменов, помогая сопротивляться пагубной зависимости от спортивных результатов и свя-занных с ним материальных благ (наград, титулов, званий).
Для последователя Будо-каратэ, участвующего в спортивных состязаниях, в том числе по ката, благотворным для развития личности будущего мастера мог бы стать мотив преодоления испытаний и самореализации в честной борьбе. Такие испытания и такая борьба, выходящие далеко за рамки спорта, в сущности, имеют инициатическую природу. С одной стороны, они способствуют мобилизации всех физических и духовных сил человека, укрепляя волю к победе в состязании с достойным соперником и в борьбе с са-мим собой. С другой же стороны, укрепляя боевой дух, они ведут к искомой в практике Будо гармонии с миром, к достижению «невозмутимого» состояния сознания. Именно та-ким сознанием обладали посвященные мастера на Востоке, хорошо знавшие, что «победа и поражение – обычное дело для воина»…
Пути эволюции ката в школе Кёкусинкай
Ката в совокупности – наиболее консервативная часть живой традиции Будо-каратэ. Однако и эти «формы» подвергаются изменениям, особенно в школах, где осуществляют-ся реформы и стилевой синтез. Одной из наиболее динамично развивавшихся во второй половине 20-го столетия школ стала школа Кёкусинкай. Ее основатель, Масутацу Ояма, прославился как выдающийся боец, а не мастер исполнения ката, однако, по свидетельст-ву ханси Стива Арнейла, он хорошо знал традиционные «формы» разных стилей каратэ и умело адаптировал их к своим нуждам. Ояма заимствовал ката из Сётокана и Годзю-рю, поскольку обучался там сам и находился под продолжительным влиянием присоединяв-шихся к нему мастеров из этих школ. При этом он противился формальному использова-нию ката, стремясь привести их в соответствие с возросшими требованиями к подготовке бойцов.
Создавая школу «сильнейшего каратэ», Ояма стремился к возрождению духа Будо и возвращал каратэ к реальности опасных поединков. Он упорно отстаивал выстраданный им принцип дзэнской философии борьбы «на грани жизни и смерти». Реформаторская деятельность Оямы всецело отвечала максимализму его характера. Наиболее ярко это вы-разилось в популяризации концепции Будо-каратэ, в культивировании динамичного, си-лового стиля ведения полноконтактных боев, в разработке экстремальных методов боевой подготовки и, наконец, в специфическом подходе к ката.
Заимствованные из окинавских школ ката не только обогащались новыми техниче-скими элементами, но также приобретали особый динамизм и напор, свойственные агрес-сивному стилю Кёкусинкай. Таковы ката школы Сётокан – группы Тайкёку, Пинан, а так-же Канку дай. Таковы заимствованные из Годзю-рю высшие ката Сэйентин и Сэйпай, а также дыхательные ката Сантин и Тэнсё. Две последние «формы», особенно Тэнсё, стали своего рода «визитными карточками» школы Кёкусинкай и самого Масутацу Оямы. Од-нако их значение шире. На уровне первопринципов и универсальных формул Сантин и Тэнсё несут обобщенный опыт и знания мастеров, психоэнергетический и духовный по-тенциал живой традиции Будо-каратэ.
Помимо заимствованных и видоизмененных ката в школе Оямы разрабатывались и новые комплексы. Некоторые из них были производными усложненными вариантами ба-зовых «форм». Так, на основе ката Гэкисай дай, заимствованной из Годзю-рю, был создан комплекс Гэкисай сё. Иные ката были совершенно новыми и наиболее отчетливо вопло-щали характерные черты стиля Кёкусинкай. Так, несложное Цуки но ката откровенно вы-ражает разрушительную мощь каратэ Оямы, а высшее ката Гарю, якобы созданное самим мастером, напротив, воплощает принцип тактической гибкости и разнообразие боевых приемов. Вместе обе эти «формы» дают наглядное представление о единстве противопо-ложностей – силы и гибкости (по-японски, «го» и «дзю») в Будо-каратэ. Идея гармонии силы и гибкости заложена и в ката Янцу.
Постепенно все ката (и традиционные, и новые) приобрели в Кёкусинкай единый сти-левой облик, определив в совокупности стилевое лицо школы. Однако эволюция ката Кё-кусинкай была обусловлена не только очевидными внешними (техническими) или более скрытыми внутренними (концептуально-смысловыми) факторами. Большое значение здесь имели сугубо дидактические задачи и соответствующие методики обучения. Ояма стремился приспособить ката к нуждам комплексной подготовки бойцов, главной целью которой было единение «тела, техники и духа». Практика ката в «старой школе» стала од-ним из эффективных инструментов воспитания мастеров Будо.
Ояма понимал, что изучение ката существенно развивает воображение и мышление учеников, а освоение ката является одним из факторов не только технического и стилево-го, но и духовного единения школы. Мастер стремился к идеальной сбалансированности в занятиях кумитэ и ката – на то и другое отводилось по 50% времени. Однако главным, ес-тественно, была не столько количественная, сколько качественная сторона сочетания двух типов тренировки.
Любимой «формой» Оямы, как известно, было Тэнсё, которое он исполнял в двух ва-риантах. Для установления правильного дыхания и развития текучести движений он прак-тиковал Тэнсё в медленном темпе с силовым дыханием Ибуки. Скоростной режим испол-нения Тэнсё и соответственно модифицированная техника предназначались для драки (Кэнка).
В школе Кёкусинкай ката служили устойчивыми образцами и конструктивной осно-вой для многочисленных учебных «вариаций на тему». Ояма, например, удачно использо-вал разнообразные производные варианты ката из групп Тайкёку и Пинан. Так, характер-ная для Кёкусинкай техника «вертушек» (с ударами усиро-гэри и усиро маваси-гэри), по-лучала опору и закреплялась в вариантах тех же ката, выполнявшихся в форме «ура», т.е. с поворотами через спину. Некоторые из них были унифицированы и вошли в программ-ные нормативы школы.
Разными способами Ояма приспосабливал ката к решению конкретных задач спаррин-говой подготовки учеников. Пожалуй, лучшим тому примером может послужить ком-плексная программа подготовки молодого Стива Арнейла к 100 боям. Соответствующая методика (помимо спаррингов, кондиционных и медитативных упражнений) включала исполнение традиционных «форм» и их специфических модификаций, отвечавших техни-ческим требованиям ведения контактных поединков. В одном случае, например, в «тек-сте» ката удары руками заменялись ударами ногами при сохранении классических стоек, в другом все ката выполнялось в боевой стойке с адаптированной формой техники, в треть-ем – сохранялись все классические стойки и техники рук, но при многократных повторе-ниях ката удары ногами последовательно заменялись другими и т.д. Как известно, Стив Арнейл не только первым успешно выдержал тест в 100 боев, став впоследствии выдаю-щимся лидером в мире Кёкусинкай, но и сыграл историческую роль в систематизации и стилевой унификации ката школы Оямы.
Эволюция ката в «старой школе» происходила вместе с ростом популярности «силь-нейшего каратэ», созданием и становлением международной организации Кёкусинкай. В этих условиях чрезвычайно возрастала потребность в создании единой технической базы школы и приоритетных методов обучения, учебной программы и квалификационных нормативов. В необходимом упорядочении фундамента школы важнейшим фактором ста-ли отбор, систематизация и унификация ката. По поручению Оямы эту работу успешно осуществил Стив Арнейл.
В середине 80-х годов в Великобритании вышла в свет книга Стива Арнейла, посвя-щенная ката Кёкусинкай. Этот обобщающий труд фактически знаменовал завершение этапа становления школы и способствовал ее самоидентификации на единой стилевой и основе. Издание стало своего рода «библией», наглядно утверждавшей принятые основа-телем каноны школы. Зафиксированные в книге «тексты» ката Кёкусинкай образовали материальное ядро школы Оямы, которое не только позволяло упорядочивать обучение, но и способствовало осмыслению самого феномена ката, осознанию его значимости для консолидации школы Будо-каратэ. Позитивный вклад Стива Арнейла в данный процесс особенно заметен в исторической перспективе.
История каратэ Кёкусинкай демонстрирует разные подходы в развитии родственных школ и направлений. Воспитанники Оямы, создававшие и при его жизни, и после его кон-чины свои международные организации на базе стиля Кёкусинкай, пошли разными путя-ми. Это особенно хорошо видно на примере отношения к ката – наиболее традиционной части наследия «старой школы». Асихара значительно ослабил связь с традицией, по-скольку вообще отказался от традиционных «форм», заменив их стандартизованными боевыми комбинациями, выполнявшимися с партнером. Мацуи и Рояма привнесли в ката Кёкусинкай множество технических и даже стилевых изменений. В школе Роямы ныне стилевой облик ката, утративших характерный для Кёкусинкай динамизм, выдает влияние наставников из Сито-рю, откуда к тому же заимствуются и дополнительные «формы». Фактически лишь ханси Стив Арнейл, создавший Международную Федерацию Каратэ (IFK), остается прямым наследником и продолжателем традиции «старой школы» Оямы.
Совокупный комплекс ката Кёкусин IFK выступает своего рода «порождающей моде-лью» в общей системе подготовки бойцов. Примечательно, что претенденты на степень 3-го дана обязаны, следуя канонам школы, представить собственные ката на экзамене, а по-том еще публично их исполнить. Вот почему, по словам ханси Стива Арнейла, «в школе IFK столько ката, сколько мастеров, удостоенных звания сэнсея». Кроме того все ката, входящие в программу IFK, теперь планомерно адаптируются для работы с традиционны-ми и современными видами холодного оружия на базе каратэ. Это отвечает комплексной природе самозащиты в искусствах Будо и значительно повышает эффективность обуче-ния.
С начала 2000-х годов в IFK поэтапно внедряется факультативная программа по рабо-те с шестом, дубинкой, ножом, саями, нунтяку и тонфами, где, среди прочего, традицион-ные ката каратэ выполняются с оружием. При этом сохраняется оригинальная «текстовая» основа, а технические элементы модифицируются с учетом специфики того или иного ви-да оружия. Сам подход к использованию традиционных «форм» в качестве универсальной базы для воинской подготовки в принципе не нов. Он восходит еще к эпохе самураев. Од-нако сейчас открываются новые перспективы для развития разветвленного комплекса Бу-до-каратэ на единой технико-стилевой и методической основе.
Концепция ката как феномена традиции Будо-каратэ
Глубина содержания понятия «ката» просматривается уже сквозь призму термина, причем на разных планах.
Коренное значение слова «ката» – «форма». Данное понятие имеет три смысловых ас-пекта:
1) проявление и одновременно сокрытие определенного содержания, организованно-го благодаря «форме»;
2) характерный облик содержания, который обусловлен особенностями «формы»;
3) наделение устойчивой, привлекательной и совершенной «формы» значением «модели», или «образца».
Неисчерпаемость феномена ката в воинской культуре Востока позволяет соотносить коренное значение «формы» с понятиями «матрицы» и архетипа. Это значит, что посредством ката мастера Будо оформляют свой опыт «по образу и подобию» того, как это делали предшественники.
Данный подход приоткрывает глубинные смыслы понятия «форма», которые заложе-ны в термине «ката» и которые реализуются в живой практике обучения воинским искус-ствам. Во-первых, «ката», как некий универсальный принцип, выступает общезначимым способом выражения и кодирования внутреннего содержания деятельности. В практике Будо-каратэ это содержание охватывает технические, психотехнические, психоэнергети-ческие и собственно духовные аспекты. Во-вторых, «ката» отождествляется с «моделью», которая понимается как освященный традицией образец для подражания. Постоянное воспроизведение образца имеет главной целью адекватное воссоздание и постижение опыта старых мастеров, полноценное освоение и осмысление накопленных ими знаний. Обретение таких знаний позволяет наследникам традиции, в свою очередь, создавать ана-логичные новые «формы», что обеспечивает необходимую преемственность в обучении, приумножает достояние школ и выступает одним из факторов их развития.
Феномен ката в традиции Будо-каратэ изначально и устойчиво связан с изустным ха-рактером обучения, с необходимостью надежной передачи ценнейшей информации. Этим в значительной мере определяются типовые структурные основы ката, общие принципы кодирования информации, специфические закономерности в организации внеписьменного «текста» и планов содержания ката – внешних, доступных для наблюдения, и внутренних, постижимых лишь духовно-опытным путем.
Внешний уровень организации ката удобно описывать через триаду категорий, кото-рые используются при анализе произведений временных искусств, например, музыкаль-ных, танцевальных или драматических жанров. Это структурно-функциональные категории композиции, синтаксиса и фактуры.
Композиция ката –пространственно-временная организация движения на основе за-данного плана перемещений со стилизованной имитацией боевых действий. Синтаксис в ката – способы комбинирования боевых приемов, представленных в своей нормативной форме. Фактура ката – сам материал, т.е. воспроизводимые телом элементы техники и фазы движения, связующие и переходные элементы «формы».
Многие средства направлены на то, чтобы обеспечивать структурную целостность ка-та и облегчать запоминание «текста». Для ката типичны различные виды композиционной симметрии, ритмические повторы элементов и комбинаций, своего рода «рифмы» из сходных элементов и иные мнемонические средства. На разных уровнях «формы» дейст-вует принцип цикличности, вплоть до возвращения в исходную точку. В традиционных методиках освоения ката, – не только отдельных «форм», но и целых групп, – целенаправ-ленно используются также дополнительные мнемонические приемы. Характерный метод применяет, например, ханси Стив Арнейл. После освоения учениками ката группы Тайкё-ку и Пинан он дает задание воспроизвести своего рода «тематическое оглавление» всего репертуарного списка – своего рода «конспект», составленный из начальных симметрич-ных фрагментов всех ката, которые объединяются в единый цикл и чередуются в установ-ленном порядке.
Внутренний уровень организации ката – это психоэнергетический уровень испол-нения-переживания движущейся «формы». Он обусловлен медитативным воссозданием в «боевом танце» ощущения реальности действия. На данном уровне освоения и постиже-ния ката на первый план выходят факторы ритма дыхания, присутствия духа, волевого по-сыла, направленной силы. Энергетика мастера проявляется и в быстрых, и в медленных движениях. Во вдохновенном исполнении ката правда о состоянии сознания мастера об-наруживается в его взрывной реакции, в стремительных перемещениях и движениях, в ог-ненном взгляде и воинственных криках. Язык тела и выражение лица естественным обра-зом являют внутреннюю силу и концентрацию боевого духа.
В данном отношении ката выступают особой разновидностью активной медитации и способом психорегуляции. Как таковые эти «формы» нацелены на достижение изменен-ных состояний сознания. Искомые состояния обозначаются понятиями «боевого транса», «пустого сознания», выражающими специфические психофизиологические, психоэнерге-тические и философские аспекты воинской йоги. В усложненных и высших ката Кёкусин-кай предусмотрены и необходимая психологическая настройка на предстоящее действие в начале «формы», и перестройка сознания после ее завершения. Для этого используется стандартное комбинационное «обрамление»: начала и концовки таких ката включают ка-нонизированные варианты пассивной медитации с закрытыми глазами (в стойке мусуби-дати).
Поскольку ката традиционно соотносятся с высшими духовными ценностями, они не-редко описываются в мифопоэтических и философских категориях. Тем самым их осозна-ние выводится на самый общий образно-символический и понятийно-смысловой уровень. На этом уровне может быть выявлена общая логика в процессе кодирования содер-жания ката, подчиненная принципу движения от внутреннего к внешнему. Изначально образно-поэтические и философско-символические представления, обобщенно связанные с ката, коренятся в реально пережитых мастерами состояниях «боевого транса», в соот-ветствующем духовно-опытном знании, которое и отливается в движущуюся «форму». Прозрение духовного смысла ката нередко бывает связано со спонтанно возникшим ярким образом, от которого оно направляется к «идее», или «первообразу», и далее – к интеллек-туальному, философскому осознанию непостижимости «высшей реальности». В даосско-дзэнских категориях она ассоциируется с «Великим Пределом», т.е. с Первопринципом.
На том же уровне проявляется и логика в процессе декодирования содержания ката, которая подчинена принципу движения от внешнего к внутреннему. О сокровенных глу-бинах ката косвенно свидетельствуют традиционные сюжетные, технические, мифопоэти-ческие или философские намеки и подсказки. Обычно они содержатся уже в названиях традиционных «форм».
Так, 3 базовые ката группы Тайкёку в простейшем материале воплощают важную ди-дактическую идею «широкого обзора» возможностей техники каратэ для самозащиты, а также ключевых принципов самозащиты. Однако понятие «широкий обзор» коренным образом связано с философской идеей «Великого Предела», которая указывает на духов-ную цель воинского Пути – на постижение «Абсолютной истины». Центральная группа, состоящая из 5 ката Пинан, символизирует «мир и покой», или «гармонию и покой», т.е. то состояние духа, к которому стремятся приверженцы Будо-каратэ и которое отличает больших мастеров.
Знаменательно, что ключевые философские идеи и символы школы Кёкусинкай вос-ходят к названиям и символической образности именно традиционных ката. Вначале на-звание «Канку» («взгляд в Небо»), соотнесенное с ритуальным жестом (известной медита-тивной позицией рук для «созерцания Неба»), послужило истоком для философской трак-товки главной эмблемы (сохранившей название ката) школы Масутацу Оямы. Впоследст-вии название «Сайха» («великое разрушение»), соотнесенное ханси Стивом Арнейлом с весьма насыщенным философским символизмом «большой волны», послужило предпо-сылкой для создания эмблемы IFK.
Подобные идеи и живые образно-символические представления открывают восприем-никам традиции путь к глубинному постижению феномена ката. Они ненавязчиво вовле-кают изучающих каратэ в процесс самопознания, в немалой мере влияют на осмысленное и одухотворенное исполнение традиционных «форм». Последнее же в идеале имеет выс-шей целью переживание состояний «боевого транса» и обретение мастером соответст-вующего духовного опыта – опыта воинской йоги.
Отсюда можно сделать важный вывод. Поскольку ката являются плодами деятель-ности выдающихся мастеров Будо и как таковые становятся достоянием традиции, они являют собой своего рода «печати» их просветленного сознания. Характерный об-разный символизм в названиях ката, преобладающая наглядность и выразительность тра-диционных методов в обучении ката прямо или косвенно указывают на содержание ду-ховного опыта и специальных познаний носителей традиции. В сущности же, совокупное знание мастеров воинской йоги, – от духовных высот воинского искусства до глубин воинского ремесла, – является универсальным и общезначимым. Традиционные «фор-мы» служат для кодирования и декодирования такого знания, для его сокрытия и открове-ния, они ведут к осознанию фундаментальных принципов философии борьбы и способст-вуют освоению боевых приемов.
Ката Кёкусинкай – сокровищница Будо-каратэ
Полнота представлений о феномене ката в Будо-каратэ всецело зависит от понимания сущности каратэ в традиционной культуре, которая несводима к отдельным аспектам бое-вой подготовки и воинской практики. Эта сущность выражается триединством воинского ремесла, искусства и Пути. Воинское ремесло обычно определяют как «искусство убивать». Однако прежде всего это искусство самозащиты, а в более широком понимании – «искусство выживать».
Практика Будо-каратэ – это школа выживания, культивирующая воинский дух, фор-мирующая сознание воина и концентрирующаяся на владении боевыми приемами. Ката традиционных школ каратэ являются подлинной сокровищницей не только отдельных оригинальных технико-тактических элементов, но также ключевых формул боя и универ-сальных принципов самозащиты. Этим в немалой мере и определяется потенциал ката, где изначально заложена вариативность спонтанного применения типовых приемов в посто-янно меняющихся условиях боя.
Поскольку ката являются детищем устной традиции в передаче боевого опыта и зна-ний выдающихся мастеров, то они обладают и ярко выраженными индивидуальными осо-бенностями. Но для всех ката характерны внешняя привлекательность и методическая це-лесообразность, должная мера обобщенности и условности. Согласно законам жанра, «текст» ката помимо значимых смысловых элементов техники и тактических принципов включает также чисто связующие и переходные элементы. Они скрепляют «текучую фор-му», привносят в нее ритм, гармонию и красоту боевого танца.
Внешняя привлекательность ката облегчает их запоминание и освоение. Аналогичным образом в древности наиболее важные письменные культовые тексты и даже научные трактаты облекались в ритмизованную стихотворную форму, что облегчало их запомина-нию и точную передачу содержания. В ката ритмически упорядоченные и гармоничные движения подобны ожившим иероглифам. Двигаясь в боевом танце и находясь в состоя-нии активной медитации, мастер зримо воплощает образы и символы своего искусства в пространстве условного боя. Освоение ката требует адекватного медитативного настроя и предполагает достижение измененных состояний сознания. Постепенно в ходе трениро-вок, размышлений и по мере обретения бойцовского опыта мастерам открываются глуби-ны ката.
Постижение закодированных в ката возможностей для самозащиты никак не может быть сведено к так называемым «бункай» – трактовкам боевого предназначения опреде-ленных техник и комбинаций в строго определенных и достаточно условных ситуациях противостояния нескольким противникам. К тому же количество таких комбинаций в ка-ждой «форме» невелико, да и в совокупности всех ката (пусть даже многих школ) оно все равно образует конечную величину. Между тем мастера всегда почитали ката как поисти-не бездонный кладезь знаний в области воинских искусств. «Обожествление» ката Сан-тин, казалось бы, примитивной «формы», служит тому подтверждением.
В классическом медленном исполнении ката Сантин с силовым дыханием Ибуки мно-гопланово реализуется фундаментальный принцип «единства тела, техники и духа». Ката олицетворяет оптимальную устойчивость и защищенность всецело собранного в компакт-ной стойке и в экономных перемещениях тела. В школе Кёкусинкай традиционно практи-куется проверка крепости всех позиций в ката Сантин и способность держать различные удары по телу. С формой двойной защиты в стойке сантин генетически связана оптималь-ная для контактного стиля каратэ боевая стойка Кёкусинкай. Сантин являет собой комби-нацию взаимосвязанных «позиций силы» и «треугольников силы» на разных уровнях «формы», которые реализуются в защите и атаке, в прямолинейных и круговых движени-ях. Сантин наглядно выражает принцип дыхательного контроля – основного «секрета» воинских искусств. С правильным дыханием непосредственно связаны циркуляция энер-гии, ритм боевых действиях, а также медитативная сторона боевой подготовки и феномен воинской йоги. Те же принципы реализуются и в варианте ката Сантин, исполняемом с Киай и со скоростью борьбы.
Традиционный взгляд мастеров на ката как на неиссякаемый источник информации, как на сокровищницу практических и универсальных знаний обусловлен весьма широки-ми представлениями и глубинным подходом к содержанию феномена. Исключительный интерес в этом отношении представляет концепция ханси Стива Арнейла, признанного эксперта в ката Кёкусинкай. Следуя наставлениям Масутацу Оямы и благодаря собствен-ным поискам, он сумел довести исследование возможностей ката в области самозащиты до ясного осознания и сделал его доступным для понимания учеников. Данная концепция позволяет лучше понять закономерности организации традиционных «форм» и дает клю-чи для толкования их богатейшего содержания применительно к искусству самозащиты.
Есть несколько приметных вех, позволяющих уверенно ориентироваться в ката – об-ширной и неоднородной области наследия традиции Будо-каратэ.
Во-первых, все, даже самые малые, элементы техники в ката имеют многоцелевое на-значение, они многофункциональны и часто взаимозаменяемы:
(а) удары - это одновременно блоки и способы освобождения от захватов;
(б) блоки - это тоже и удары, и способы освобождения от захватов;
(в) многофункциональные элементы техники фактически доведены до неких универ-сальных формул ведения боя, которые рассчитаны на адекватное спонтанное реагирова-ние в постоянно меняющихся условиях самозащиты.
Во-вторых, и удары, и блоки, и отдельные приемы освобождения от захватов имеют широкий спектр применения в самозащите. Они позволяют воздействовать на болевые точки, жизненно важные органы (ударами, давлением), выполнять броски, приемы боле-вого контроля, удушения и т.д. Технические действия сочетаются с перемещениями, ко-торые предоставляют целый веер возможностей для тактических маневров в различных ситуациях самозащиты, увеличивая вариативность и, соответственно, повышая эффектив-ность боевых приемов.
В-третьих, принципиально важно, что военно-прикладное значение имеют не только законченные движения, которые отождествляются с конкретными ударами или блоками. В самозащите реально используются даже их отдельные элементы и фазы, которые позво-ляют перехватывать инициативу и могут стать отправными точками для развертывания целой серии боевых приемов. Прибегая к компьютерной аналогии, можно сказать, что эти многочисленные отправные точки – своего рода «ссылки», позволяющие входить в об-ширные «приложения», содержащие дополнительную информацию. Доступ к соответст-вующим знаниям мастера-наставники открывают ученикам по мере их готовности в тех-ническом и духовном отношении.
В-четвертых, ката отличаются большой «плотностью» информации из-за того, что различные технические элементы комбинируются не только последовательно, но и одно-временно. Это вдвое и даже в большее число раз увеличивает объем информации, скон-центрированной в определенной единице времени. При этом единовременное сочетание разных техник может быть и лишено того практического смысла, который порой искусст-венно вкладывается в «бункай» подобных комбинаций.
В-пятых, специфика ката как условного боевого танца допускает иногда стилизован-ное воспроизведение реальных приемов и нормативной техники, где изменена форма и возможен пропуск важных деталей и фаз движения. Такова, например, «художественная» стилизация «мельницы», катагурума, из ката Сэйентин. Иногда отдельные ритуализован-ные элементы ката получают весьма специфическую трактовку. Оказывается, что позиция раскрытых рук с отведенными в сторону большими пальцами, образующая при их извест-ном соединении символическую фигуру Канку (в начале и перед заключительной группой комбинаций) имеет еще прикладное значение. При воспроизведении данной позиции в одной руке ее можно использовать как измерительным прибор – своего рода «циркуль» для пошагового определения множества болевых точек на теле человека. О такого рода условностях и особых знаниях, закодированных в ката, обычно мастера-наставники в нужное время сообщают в устной форме.
В-шестых, в ката каратэ, олицетворяющего искусство «пустой руки», есть множество намеков и подсказок, касающихся возможностей защиты от вооруженного нападения. Та-ков, например, блок стопой от тычкового удара шестом в лицо в Пинан 5. Есть и реальные предпосылки для ведения боя с различными видами оружия. В ката Тэнсё, например, ос-новные движения идеально отвечают специфике ножевой техники. Практически неисчер-паемыми оказываются даже такие внешне простые «формы», как Тайкёку или Сантин, не говоря уже о высших ката и солидном комплексе ката Кёкусинкай в целом. По свидетель-ству ханси Стива Арнейла, Масутацу Ояма говорил: «требуется полжизни, чтобы выучить «текст» ката и еще полжизни, чтобы понять их».
В действительности и одной жизни оказывается мало. Поэтому каждое поколение мастеров совершает свои открытия в трактовках традиционных «форм». Постижение глу-бинного содержания ката выходит далеко за рамки применения закодированных в них боевых приемов, сколь бы многочисленными они не были. Ката ведут адепта Будо-каратэ в безграничную область самопознания и самореализации, в область психорегуляции и то-го, что называют воинской йогой.
Первоосновы такой йоги в процессе обучения закладываются исподволь и постепенно выводятся в план осознания. Обучение технике изначально связано с освоением элемен-тарной психотехники. Она позволяет активизировать скрытые силы организма, помогает собирать воедино все части тела. Традиционные методики помогают прочно связывать руки с туловищем, а туловище – с ногами, контролируя напряжения мышц в области пле-чевого пояса, живота, ягодиц. Благодаря этому открывается путь к эффективному исполь-зованию боевой техники, а также к искомому единению «тела, техники и духа». Послед-нее, в свою очередь, способствует овладению правильным дыханием и развитию способ-ности спонтанно переходить в трансовые состояния сознания, что и отличает подлинных мастеров. «Печатями» сознания таких мастеров, как уже отмечалось, и являются традици-онные ката.
Фундаментальный принцип «единства тела, техники и духа» в воинских искусствах реализуется и в практике самозащиты, и в методах обучения, включая исполнение ката. Классическим примером может служить уже упоминавшееся ката Сантин, где в концен-трированном виде закодированы основополагающие принципы каратэ. Очевидно, что полноценная передача традиции Будо-каратэ без ката была бы невозможна. Поэтому и изучение самих ката должно быть полноценным и осмысленным. В идеале освоение ката предполагает органичное сочетание технически верного и одухотворенного исполнения отдельных «форм» с углубленным пониманием общих для всех ката первопринципов.
Традиционный позитивный подход к ката закономерно ведет к пониманию сущности феномена ката в Будо-каратэ. Ката – это уникальная форма обобщения опыта мастеров, надежный и эффективный способ изустной передачи школы воинского искусства от учителя к ученику, существенный фактор образования адептов Будо-каратэ, роста их мастерства и духовной реализации на воинском Пути.
Москва, ноябрь 2008 г.
В.П. Фомин